Кровавая Олимпиада

Часть III
Часть I

5 сентября 1972 года во время летних Олимпийских игр в Мюнхене палестинские террористы взяли в заложники израильских спортсменов. В Бонне царила паника.

О газе знали только в КГБ

Баварский министр внутренних дел Бруно Мерк сразу сказал канцлеру Вилли Брандту, прибывшему в Мюнхен: – Израиль ни при каких условиях не поддастся шантажу со стороны террористов.

Он оказался прав.

Премьер-министр Израиля Голда Меир попросила посла Эльяшива БенХорина информировать правительство ФРГ, что оно имеет право выйти из кризиса любыми доступными средствами.

Начальник мюнхенской полиции Манфред Шрайбер приказал своему заместителю Георгу Вольфу продумать силовые варианты освобождения заложников.

Вольф доложил штабу, что лобовая атака на дом, где террористы держат заложников, едва ли будет успешной – палестинцев слишком много и они хорошо вооружены.

Эйвери Брэндедж, президент Международного олимпийского комитета, требовал от полиции как можно скорее покончить с кризисом. Он вспомнил, как в двадцатые годы чикагская полиция, если ей надо было захватить гангстеров, засевших в каком-то здании, использовала некий газ, который немедленно выводил из строя преступников. Брэндедж предложил связаться с чикагскими полицейскими, чтобы они поделились опытом.

Немцы стали звонить в Чикаго. Но память подвела руководителя Олимпийского комитета. Чикагские полицейские никогда не пользовались такого рода газом.

Такой газ использовала советская госбезопасность еще со времен борьбы против украинских националистов, которые прятались в схронах, подземных бункерах.

Но мысль о том, чтобы обратиться за помощью к КГБ, мюнхенским полицейским не приходила в голову. Да и в Москве не стали бы делиться секретной формулой.

«Официанты» не понадобились

Связанных заложников держали под дулами автоматов в одной комнате, на полу которой лежало мертвое тело Йосефа Романо как предупреждение всем. Израильтяне несколько раз пытались заговорить на арабском языке со своими тюремщиками, но Исса обрывал разговоры. Он не хотел, чтобы между заложниками и боевиками возникли какие-то человеческие отношения.

Бургомистр Олимпийской деревни Вальтер Трёгер напрямую спросил Иссу:

– Послушайте, ну зачем вы упорствуете? Бросьте все это! Отпустите заложников и уезжайте.

– Мы все равно уже трупы, – неожиданно ответил ему Исса. – Если не вы убьете нас здесь, так убьют потом другие, если мы вернемся без заложников.

Исса потребовал организовать доставку продовольствия для заложников. Он уточнил:

– Надо столько еды, чтобы хватило на двадцать человек.

Предполагая возможные действия полиции, сразу же предупредил немцев:

– Мы есть не будем. Это только для заложников.

Террористы понимали, что полиция попытается подмешать в пищу снотворное или другие препараты, поэтому ели и пили только то, что принесли с собой.

У руководителей мюнхенской полиции возникла идея переодеть полицейских в поваров, которые принесут террористам еду и попытаются освободить заложников.

В 2.18 перед домом вновь появились Манфред Шрайбер и Вальтер Трёгер, их сопровождали два мнимых «официанта» – переодетые полицейские.

Запас продовольствия разложили в четыре коробки. Немцы надеялись, что палестинцы попросят официантов занести продовольствие в дом, но недооценили террористов.

Руководители боевиков запретили им пускать в дом кого бы то ни было. Указания исполнялись неукоснительно. Исса потребовал оставить коробки у входа. Шрайберу и Трёгеру пришлось съесть по йогурту, чтобы доказать, что продукты не отравлены. После чего Исса сам перетащил все в дом, одну коробку за другой. «Официанты» не потребовались.

Но Исса сознавал, что время работает не в их пользу. У немцев появляется возможность что-то придумать ради освобождения заложников.

Исса закурил и попросил подождать. Вернулся в дом. Через две минуты вышел.

– Ситуация изменилась, – заявил он немцам. – Мы сыты по горло отсрочками. Один из заложников предложил лететь в Каир и там найти решение кризиса. Мне нравится эта идея. Значит, мне нужны два самолета. Они должны быть готовы к вылету через час.

«Я никогда не забуду эти лица»

Руководители «Черного сентября» снабдили Иссу списком арабских стран, в которые он должен попытаться улететь вместе с заложниками, если Израильоткажется исполнить требования террористов. Первым в списке значился Египет.

Немцы не знали, что ответить. Они понимали, что руководители Израиля не согласятся на то, чтобы их граждан вывезли в любую арабскую страну, которая находится в состоянии войны с еврейским государством. А в сентябре 1972 года еще ни одно арабское государство не признало Израиль.

Немецкие министры опять попытались уговорить Иссу отказаться от операции. Они снова перепробовали все варианты. Предлагали деньги, выражали готовность лететь вместе с террористами, если заложников освободят. В заложники предложил себя даже сын канцлера Федеративной Республики Петер Брандт. Но все предложения были наотрез отвергнуты.

Немцы сказали Иссе, что они обязаны поговорить с заложниками и убедиться, что те согласны лететь в Каир. Исса разрешил Геншеру войти. В половине шестого вечера перед немцами распахнулась дверь дома № 31 на Конноли-штрассе. Они поднялись по лестнице на второй этаж, где держали заложников. Два террориста с автоматами стояли у дверей.

В центре комнаты по-прежнему лежало тело Йосефа Романо. На стенах остались следы от пуль, на полу запеклась кровь. Огромный Гутфройнд сидел в кресле. Остальных заложников посадили на кровать у другой стены.

Руки и ноги у всех были связаны.

– Я никогда не забуду этой сцены, – говорил потом Геншер. – Сколько я буду жить, я буду помнить эти лица.

Когда Геншер спросил, согласны ли они быть вывезенными из страны при условии, что их безопасность гарантируется, израильтяне в принципе не стали возражать. Это был хотя бы какойто шанс:

– Если для того, чтобы обрести свободу, нам придется отправиться в столицу арабской страны, то мы согласны.

– Мы вас не бросим, – пообещал Геншер на прощание, но он сам понимал, что это были лишь слова.

С мрачными лицами двое немцев покинули здание на Конноли-штрассе, предоставив евреев их судьбе.

– Они фанатики, – обреченно сказал Ганс Дитрих Геншер о палестинских боевиках.

Сколько же террористов?

В кризисном штабе Манфред Шрайбер и его подчиненные-полицейские буквально набросились на Геншера и Трёгера; их просили описать ситуацию внутри здания, местонахождение заложников и террористов. Полицейским важно было понять, сколько террористов, чем они вооружены и как себя ведут.

Вопрос о количестве террористов был ключевым. Геншер и Трёгер сказали, что они видели четверых, максимум пятерых палестинцев. Их оценку приняли как точно установленный факт. В дальнейших расчетах полиция исходила из того, что террористов не более пяти. Эта ошибка привела к роковым последствиям. Причина этой ошибки – нерасторопность и некомпетентность мюнхенской полиции.

Читайте также  ЭТА возвращается

В четыре утра почтальоны видели в Олимпийской деревне большую группу людей, которых они ошибочно приняли за подгулявших спортсменов. Когда почтальоны услышали о захвате заложников, они немедленно обратились в полицию. Но их допросили только в шесть вечера! Почтальоны подтвердили, что террористов было от восьми до двенадцати человек. Точнее они не могли сказать. Однако эта жизненно важная информация не достигла кризисного штаба.

Федеральное правительство все еще надеялось избежать кровопролития. Канцлер Вилли Брандт попросил соединить его с египетским президентом Анваром аль-Садатом. Он рассчитывал, что глава крупнейшего арабского государства сможет уговорить террористов освободить заложников и покинуть страну.

Садат не захотел разговаривать с канцлером ФРГ, сослался на занятость. Вилли Брандту пришлось довольствоваться беседой с премьер-министром Египта Азизом Сидки.

«Я пытался убедить его в том, что в наших общих интересах решить проблему без дальнейших жертв, – вспоминал Брандт. – Я спросил, может ли самолет, который потребовали для себя террористы, сесть в Каире? Нельзя ли сразу отделить террористов от заложников? Мне ответили, что Каир ничего не намерен делать в отношении «этих людей».

Эта была последняя попытка уладить все миром. Кровопролитие в Мюнхене становилось неминуемым.

План полицай-президента

В этой ситуации полицай-президент Шрайбер пришел к выводу, что силовая операция – единственный выход.

Придется подготовить самолет для террористов, но ни при каких обстоятельствах он не должен взлететь.

Немцы сообразили, что опасно вести террористов в огромный мюнхенский гражданский аэропорт, где полно людей. Вспомнили, что в двадцати пяти километрах от города находится и военный аэродром Фюрстенфельдбрюк, который иногда использовался в гражданских целях, например, во время ежегодного пивного фестиваля.

Тем временем рейсовым самолетом из Израиля в Мюнхен прилетели директор Моссад Цви Замир и сотрудник Шин-Бет Виктор Коэн. Замир предложил немцам свою помощь. Он считал, что нужно затягивать переговоры до бесконечности. Напряжение невыносимо для террористов, следовательно, надо делать все, чтобы их психика не выдержала, чтобы они устали, чтобы их силы истощились. Немцы отказались от его помощи.

Немецкие чиновники не сомневались, что сами справятся:

– У нас есть хороший план. Его надо исполнять. Если мы промедлим, они начнут убивать заложников.

У израильтян создалось ощущение, что их вообще воспринимают как нежелательных свидетелей.

Замир все-таки добился, чтобы его посвятили в план операции. Он узнал, что террористов и заложников отправят на военный аэродром на двух вертолетах. Немецкие чиновники будут сопровождать их на третьем вертолете. А там, в Фюрстенфельдбрюке, террористов уничтожат. Этому поможет то, что на аэродроме двое террористов, в том числе их руководитель, пойдут осматривать самолет. В этот момент их перестреляют.

Баварские министры и мюнхенская полиция находились под сильнейшим давлением организаторов Олимпийских игр. Жесткий и самоуверенный глава Международного олимпийского комитета Эйвери Брэндедж был озабочен только одним: ему хотелось во что бы то ни стало продолжить Игры. Для того ему нужно было как можно скорее покончить с этой неприятной историей.

Баварские и мюнхенские власти во всем шли навстречу Олимпийскому комитету. Они тоже хотели как можно скорее все уладить, чтобы в Мюнхене поскорее воцарился порядок, спокойствие, чтобы в столицу летних Олимпийских игр вернулся олимпийский дух.

На следующее утро, к 7.20, как было условлено, прилетели два вертолета. Они сели на площадке рядом с административным зданием Олимпийской деревни.

Около десяти вечера большой автобус «Фольксваген» с номерными знаками 19-3593 подкатил к подъезду дома, где разместили израильскую команду и где весь день хозяйничали террористы.

В три минуты одиннадцатого из дома вышел один из террористов с оружием. Он осмотрелся, стараясь убедиться в том, что это не ловушка. Затем заложников с повязками на лицах группами, по трое, загнали в автобус. Террористы, явно нервничавшие, держали пальцы на спусковом крючке.

В начале одиннадцатого автобус повез террористов и заложников к вертолетам. Только тогда полицейские крайне осторожно вошли в дом № 31. Повсюду была грязь, кучи мусора, оставленного палестинцами. На третьем этаже, в комнате, где держали заложников, пол и белые стены были забрызганы кровью. Йосеф Романо лежал на полу мертвый. Можно было представить, каково пришлось израильтянам, которых держали в этой комнате весь день.

Полицейские струсили

Автобус подъехал к вертолетам. За полицейским барьером собралась огромная толпа. С раннего утра драма, к которой было приковано внимание не только Западной Германии, развивалась на телеэкранах. Теперь главные действующие лица предстали перед зрителями.

Исса ни на кого не обращал внимания. Он вылез из автобуса и тщательно осмотрел вертолеты. Потом махнул рукой, и заложников на глазах тысяч людей запихнули в вертолеты.

– Я опять видел, как связанных евреев ведут по немецкой земле, – рассказывал Цви Замир. – Я никогда не забуду этой страшной картины. Я думал тогда, что оправдан любой способ освободить их.

Стоявший рядом с директором Моссад министр внутренних дел Геншер считал террористов. Он насчитал восьмерых. А ведь немцы исходили из того, что террористов только пятеро. Замир не знал, что на аэродром отправили только пять снайперов.

Под прицелом телекамер в первый вертолет террористы запихнули Фридмана, Халфина, Бергера и Шпрингера. С ними сел Тони и еще трое террористов. Вертолет поднялся в небо. Во второй вертолет посадили Славина, Гутфройнда, Шора, Шпицера и Шапиро. Охраняли их Джамаль аль-Гаши, его дядя Аднан и еще один террорист. С ними летел Исса.

В 10.21 вертолеты растаяли в черном небе. Пилоты направили их в сторону военного аэродрома Фюрстенфельдбрюк, где на взлетной полосе стоял «Боинг-727».

Руководители Олимпийского комитета были довольны: главное, что террористов убрали из деревни. Теперь ничто не мешает продолжению Игр. Спортсменов предупредили, чтобы они готовились к завтрашним соревнованиям.

На третьем вертолете полетели Геншер, Мерк, Шрайбер, Штраус, а также Цви Замир и Виктор Коэн. Израильтяне с трудом добились, чтобы их взяли с собой. Баварцы не хотели присутствия иностранных наблюдателей на аэродроме.
Оба вертолета с террористами и заложниками полетели дальним путем, чтобы начальство успело прибыть на аэродром раньше.

План заместителя начальника мюнхенской полиции Георга Вольфа состоял в следующем. Пилоты посадят вертолеты примерно в ста метрах от бело-голубого самолета «Люфтганзы» «Боинг-727», внешне готового к полету до Каира. На летном поле террористы окажутся под прицелом полицейских снайперов. Они имели возможность подыскать себе удобные позиции. Там была контрольная вышка, из которой все было видно, рядом двухэтажное административное здание с плоской крышей и еще небольшая пожарная станция, в которой тоже можно скрытно расположиться.

Но главным козырем в плане Георга Вольфа была устроенная им ловушка в самолете «Люфтганзы». Именно полицейские внутри самолета должны были сыграть ключевую роль – захватить или убить руководителей террористов Тони и Иссу. Но из этой идеи ничего не вышло. Полицейские испугались и отказались находиться в самолете.

Читайте также  "Басаев спал на полу в моей комнате"

Начальник спецгруппы Райнхольд Райх провел голосование. Все полицейские, как один, отказались участвовать в самоубийственной акции. Полицейские понимали, что от них зависит жизнь заложников, но предпочли не рисковать. Семнадцать немецких полицейских испугались двоих террористов и дезертировали.

Перестрелка в темноте

Вертолеты уже приближались. Начальник спецгруппы Райх добежал до Вольфа и доложил, что произошло.

План рухнул.

– Что же теперь делать? – растерянно спросил Георг Вольф своих подчиненных.

Не оставалось времени ни придумывать новый план, ни искать более смелых полицейских. В распоряжении Вольфа оставались только снайперы.

Пилоты вертолетов немного покружились в воздухе, позволив третьему вертолету, на котором прилетели Шрайбер, Геншер и Мерк, сесть раньше. Они приземлились ровно в половине одиннадцатого вечера.

Цви Замир был потрясен, увидев темный аэропорт. Он не верил своим глазам. Летное поле должно было быть залито светом, чтобы видеть любой маневр террористов. Директор Моссад предположил, что свет отключен ради затаившихся повсюду снайперов, что на поле подтянуты бронемашины для атаки.

– Но ничего не оказалось, – рассказывал изумленный Замир. – Немцы просто ни на что не годились! Ни на что!

Вертолеты с террористами сели в 10.35 вечера примерно в ста пятидесяти метрах от самолета. Из одного вертолета вылезли Тони и его напарник. Они стали осматриваться. Из второго вертолета выбрались все четверо боевиков во главе с Иссой.

Директор Моссад Цви Замир тщетно пытался их разглядеть – на поле было темно. Он не мог понять, почему немцы так и не позаботились об освещении. Он несколько раз говорил немцам, что свет – обязательное условие успешной спасательной операции. Хорошо освещен был только лайнер «Люфтганзы».

Террористы были настороже. Вопервых, они летели дольше, чем ожидали. Во-вторых, они увидели пустой аэродром, где не было других самолетов. И они, конечно же, предполагали, что вокруг могут быть снайперы.

Пока двигатели вертолетов не остановились, вращение лопастей мешало в темноте разглядеть, что происходит на поле, и попытаться взять террористов на мушку. Когда лопасти прекратили вращаться, Исса и Тони пошли в сторону самолета, на котором собирались лететь в Каир.

Экипажи обоих вертолетов тоже спрыгнули на полосу. Пилотам было приказано сразу уходить в сторону, не снимая белых шлемов, чтобы их не спутали с террористами. Но как только они попытались двинуться, террористы дали понять, что не отпускают их.

Палестинцы не промолвили ни одного слова, но их движения были красноречивы – они направили на вертолетчиков автоматы. Теперь в руках у террористов находилось тринадцать заложников.

Снайперы должны были хорошо видеть террористов. Но у них на линии огня оказались пилоты вертолетов! Исса и Тони отправились осматривать самолет. Двигатели были включены. Оба террориста поднялись по трапу. Наверное, они хотели убедиться в том, что в кабине и пассажирском салоне нет полицейских. Но на борту вообще никого не оказалось! Обычный экипаж убрали. Полицейские, которые должны были изображать экипаж, тоже исчезли.

Обнаружив пустой самолет, который явно не собирался лететь в Каир, террористы поняли, что им приготовлена ловушка, и бросились назад.

Георг Вольф лежал на крыше рядом с тремя снайперами. Двое держали на прицеле террористов у вертолета – четверо из них стояли на поле, двое все еще оставались в вертолете с заложниками. Третий снайпер следил за Иссой и Тони.

Когда Исса и Тони уже преодолели половину пути, они стали что-то кричать остальным. Террористы схватились за оружие, готовые стрелять. В этот момент снайперу, который должен был держать на прицеле Тони и Иссу, пришлось сменить позицию, чтобы их не упустить. И тогда Георг Вольф приказал открыть огонь.

Снайперы, услышавшие приказ Вольфа, свалили двоих террористов, которые охраняли пилотов. Ахмед Чик Ча и Афиф Ахмед Хамид упали, хотя только один из них был убит.

Дальше начался невообразимый хаос. Четверо вертолетчиков бросились врассыпную, надеясь спастись. Исса и Тони уже не шли, а бежали изо всех сил. Третий снайпер открыл по ним огонь, но первая пуля прошла мимо. Снайперы не имели хорошо пристрелянного оружия, которым обычно пользуются профессионалы, поэтому промахивались. Исса побежал зигзагами. Вторая пуля попала Тони в ногу. Он рухнул на поле.

Джамаль аль-Гаши и еще трое террористов нырнули в спасительную тень под вертолетами, став невидимыми для снайперов. Вот теперь стало очевидно, какую ошибку допустила полиция, не сумев полностью осветить аэродром.

Хуже быть просто не могло

Когда началась стрельба, свет зачем-то полностью выключили. Потом включили. Но полиция выставила всего три мобильные осветительные вышки, их было недостаточно. Безлунной ночью вертолеты отбрасывали длинную тень, а у снайперов не было приборов ночного видения, инфракрасных прицелов, необходимых при ведении прицельной стрельбы ночью.

Боевики открыли беспорядочный огонь из «калашниковых». Они палили во все стороны – в здание аэродрома, в самолет и в убегавших вертолетчиков. Онистреляли и по прожекторам, стараясь их погасить.

Пули попали в комнату, где находились члены кризисного штаба. Федеральный министр внутренних дел Геншер с поразительной для его комплекции ловкостью спрятался под столом.

Джамаль аль-Гаши был ранен в руку, его оружие отлетело в сторону. На самом деле это была случайная пуля. Немцы практически ничего не видели и стреляли просто по вертолетам, надеясь, что летчики уже убежали.

В это время умелые спецназовцы могли и должны были атаковать палестинцев и покончить с ними. Но полицейский спецотряд, который доставили на вертолетах через час после начала стрельбы, зачем-то посадили на другом краю аэродрома, в двух километрах от места действия. Отряд так и не был введен в действие.

Полиция могла использовать бронированные машины, чтобы под их прикрытием подобраться к боевикам. Но шесть бронемашин, которые вызвали, застряли в пробке. Множество автомобилей устремилось в сторону аэродрома – люди хотели посмотреть, что там происходит, словно речь шла об олимпийских соревнованиях. Одну из бронемашин вообще по ошибке отправили на гражданский аэропорт, находившийся на другом конце города. Только к полуночи бронемашины добрались до аэродрома.

Снайперам не раздали переговорных устройств, они были лишены связи со своим командованием.

Впоследствии баварские власти, оправдываясь, пришли к выводу, что никто не виноват, – не было времени снабдить снайперов связью. Хотя в Олимпийской деревне были сотни переговорных устройств, ими снабжали всех безоружных охранников. Так что ничто не мешало переправить на аэродром десяток-другой миниатюрных приборов. Любому профессионалу было понятно, что снайперы нуждаются в связи.

Читайте также  Война капитана Ульмана

Ни одному из снайперов не досталось ни бронежилета, ни стальной каски. Если бы снайперы были хотя бы минимально защищены, они бы чувствовали себя увереннее, меньше боялись и стреляли бы в террористов с более удобных позиций.

Баварские власти так и не смогли объяснить все эти промахи и ошибки. Да и какие объяснения могут быть сочтены убедительными? В распоряжении кризисного штаба были все ресурсы – баварской земельной полиции и федеральной пограничной охраны. Ничем не воспользовались… Если бы операция была лучше подготовлена, как минимум часть заложников удалось бы спасти.

Руководители израильских спецслужб с изумлением наблюдали за происходящим. Если не хватает снайперов, тогда следует организовать одновременную атаку со всех сторон, чтобы подавить террористов численным превосходством.

Замир и Коэн напрасно спрашивали Геншера:

– Что же это происходит?

– Я ничего не могу поделать, – раздраженно отвечал федеральный министр. – Этим занимается Бавария.

Немцы не видели террористов и не решались стрелять, опасаясь попасть в заложников. Один из полицейских сказал, что ждет бронетранспортеры. Они помогут организовать атаку.

– Сейчас в ограде, – объяснял он, – вырезают отверстия, чтобы бронетранспортеры вошли прямо на поле.

Немецкие чиновники бессильно наблюдали за происходящим. Они не могли помочь ни израильским спортсменам, ни собственным пилотам. Немецкие вертолетчики метались по полю в поисках убежища.

Через час после начала перестрелки, в 11.55 вечера, на поле боя появились как минимум четыре бронированные машины. В начале первого они стали маневрировать на взлетном поле.

Начальник полиции Манфред Шрайбер сказал позднее, что он хотел расположить бронемашины поближе к террористам, чтобы оказать на них психологическое давление. Но террористы решили, что сейчас их расстреляют из пулеметов.

Внутри вертолета, стоявшего на восточной части взлетного поля, террорист открыл огонь по четырем заложникам. Шпрингер, Халфин и Зеэв Фридман были убиты мгновенно. Террорист стрелял практически в упор. Но, как выяснилось при вскрытии, Давид Бергер был только ранен двумя пулями в ногу.

Террорист выпрыгнул из кабины, вырвал чеку из гранаты и бросил ее в вертолет. И был тут же убит выстрелом снайпера. Исса появился из тени, которую отбрасывал другой вертолет, и открыл огонь по зданию аэродрома. Находившиеся там полицейские бросились на пол, зато снайперы на крыше через несколько секунд открыли ответный огонь по Иссе и убили его.

Но уже было поздно. Когда оба террориста рухнули на взлетное поле, граната внутри вертолета взорвалась, вспыхнул топливный бак. Израильтяне сгорели. Раненый Бергер сгорел заживо. Если бы полицейские действовали быстрее, Бергера можно было бы спасти.

Когда взорвался первый вертолет, Аднан аль-Гаши вылез из-под другого вертолета, вскочил внутрь кабины и начал из автомата поливать свинцом остальных заложников – это были Гутфройнд, Шор, Славин, Шпицер и Шапиро.

– Они убили всех, – обреченно сказал Цви Замир.

Оба израильтянина и десяток немцев бросились смотреть, что осталось от вертолета. Верх машины разворотило взрывом, и перед ними предстали трупы убитых израильтян. Видно было, что они были связаны, поэтому не могли убежать.

Говорили, что кого-то из заложников могла убить и пуля, выпущенная немецким снайпером. Но провести экспертизу не представлялось возможным – так сильно обгорели тела.

Полицейские стали считать трупы. Выяснилось, что не хватает трех тел. Трое террористов исчезли. Четыре бронемашины и полицейские с собаками бросились их искать. Двое оказались рядом. Один притворялся мертвым. Второй не выдержал и побежал. Их задержали. Через сорок минут с помощью собак полиция отыскала третьего, который пытался укрыться на краю аэродрома.

Пятерых террористов немцы застрелили, троих взяли живыми: это Джамаль аль-Гаши, его дядя Аднан аль-Гаши (кличка Денави) и Мохаммад Сафади (кличка Бадран). Только Джамаль был ранен в руку. Их привели в комнату на первом этаже. Велели раздеться, чтобы отдать одежду на экспертизу. Один из палестинцев бросился на колени, уверенный, что их сейчас же расстреляют. Им выдали другую одежду.

Вот теперь недостатка в полиции не было, на поле собрались четыреста пятьдесят полицейских, они осматривали место происшествия. В перестрелке один полицейский был убит, несколько ранены, причем двое – не террористами. Вертолетчики спаслись все. Но не спасся ни один израильтянин.

В СССР предпочли не заметить

Немецких чиновников охватил ужас. Заложники погибли из-за их некомпетентности. В три часа утра две тысячи журналистов собрались в пресс-центре Олимпийских игр.

Держать ответ пришлось баварским властям. Делая большие паузы для перевода на английский язык, земельный министр внутренних дел Мерк для начала изложил историю переговоров с террористами. С его точки зрения, во всей этой трагической истории виноваты евреи и арабы, которые у себя дома никак не могут договориться, а из-за них страдают другие.

То же повторил потом заместитель начальника мюнхенской полиции Георг Вольф, проваливший операцию на аэродроме:

– Вся ответственность ложится на тех, кто ведет войну между израильтянами и палестинцами, в смысле – арабами.

– Но как хозяин вы отвечали за безопасность своих гостей, – возражали журналисты.

– Да, но как хозяин я рассчитываю, что гости не начнут войну в моем доме! – взорвался Вольф.

– Но не израильтяне же начали эту войну, – напомнили ему журналисты.
– Это не имеет значения, – отмахнулся Вольф.

Представитель мюнхенской полиции сказал, что стрельбу открыли террористы. Они ранили одного из вертолетчиков. Только потом Шрайбер признал, что полицейские первыми начали стрельбу…

– У нас практически не было шансов освободить заложников, – утверждал Шрайбер. – Разве что если бы террористы наделали глупостей. Говорят, что заложники погибли из-за ошибок полиции. Правда в другом. Заложники погибли потому, что террористы не допустили ошибок.

Церемония в память погибших проходила на олимпийском стадионе. Присутствовали семьдесят тысяч человек. Арабские делегации не пришли.

Было несколько глав государств, пришел американский спортсмен Джесси Овенс, герой Олимпиады 1936 года. Отсутствовала советская делегация.

Из всех социалистических стран только в Восточном Берлине телевидение показало церемонию прощания с убитыми израильскими спортсменами.

Спортивный телекомментатор Нина Еремина вспоминала:

– Нам пришлось молчать про жуткий захват террористами заложников. Все страны тогда передавали репортажи в прямом эфире. А мы приезжали на место трагедии и делали вид, что тоже передаем, «снимали» выключенной камерой. Это было страшно. Безумно… Я мечтала поскорее уехать домой…

Часть III
Часть I

Юридическая защита иностранца во Франции

WildWeb

Top.Mail.Ru Яндекс.Метрика