В Верховном суде Северной Осетии во вторник продолжились слушания по делу Нурпаши Кулаева, единственного оставшегося в живых участника захвата школы № 1 в Беслане.
Полковник Андрей Гаглоев во время осады бесланской школы был начальником группы заграждения. То, что в спортзале школы после первых взрывов срочно требовался сапер, он узнал случайно.
– В пятиэтажке находилась группа спецназа, кто-то из них сказал, что нужен сапер. Мы залезли в тренажерный зал. Это было минут через 40 после первых взрывов. Там лежали два раненых спецназовца. В спортзале тела лежали сплошным слоем. Я срезал линию управления (взрывными устройствами. – «Газета.Ru») на шведской стенке, попробовал сделать то же самое на баскетбольном кольце, но огонь со стороны столовой усиливался и пришлось покинуть помещение. Тогда уже начинался пожар. Здание там ветхое, чтобы загорелось деревянное перекрытие, достаточно осколка от гранаты.
– Вы можете описать в точности, как была устроена взрывная цепь? – прозвучал вопрос со стороны обвинения.
– Могу. Но я не хотел бы этого делать, чтобы не учить людей подобным вещам, тем более в присутствии этого человека, – Гаглоев указал на Кулаева. – Могу только сказать, что это была многократно дублированная взрывная цепь. Радиоуправления не было. Я разминировал два самодельных взрывных устройства.
– Что они из себя представляли?
– Это были разрезанные двухлитровые пластиковые бутылки, наполненные взрыввеществом и металлическими элементами.
– Скажите, если стрелять по школе снаружи из РПГ, спортзал мог загореться? – начал задавать вопросы адвокат потерпевших Таймураз Чеджемов.
– Да.
– А из огнеметов?
– Теоретически, да. Но знаете, огнеметами иногда и горящие нефтяные скважины тушат.
– А мог ли загореться зал от осколков танкового снаряда?
– Теоретически, да.
– А были ли заложники во время стрельбы из танков?
– Нет…
– Откуда такая уверенность?
–Уверенность появилась на следующий день, когда при осмотре школы трупов гражданских лиц обнаружено не было.
– То есть, следуя вашей логике, позволительно выстрелить по зданию из танка, а потом убедиться, что заложников там нет?
– Я этими вопросами не занимался, – менее уверенно сказал полковник.
– Скажите, кто должен был предупредить теракт?
– Был бы сохранен Советский Союз, ничего бы не было, – вдруг выпалил полковник. – Это все Ельцин, когда Союз разваливал.
Вдруг со своего места начала говорить Сусанна Дудиева, председатель комитета «Матери Беслана».
– На какие-то вопросы он говорит «не знаю», а на те, что не имеют отношения к делу, отвечает с уверенностью.
– Дудиева, успокойтесь! – крикнул на нее председатель суда Тамерлан Агузаров. – Я вас последний раз предупреждаю.
– Не надо было прокуратуре обрабатывать свидетеля! – закончила Дудиева. Далее вопросы допрашиваемому задавали потерпевшие.
– За мгновение до первого взрыва и до того, как я потеряла сознание, я слышала нарастающее шипение. Что это могло быть? – спросила потерпевшая Туаева.
– Электровзрывная цепь взрывается без звука. А шипит граната, если прислушаться.
– Откуда стреляли по спортзалу, когда вы вошли туда? – спросила Дудиева.
– Со стороны столовой.
– Но оттуда невозможно стрелять по спортзалу.
– Ну, может, это помещение не было помещением столовой, но с той стороны.
– Но ваши показания легли в основу всей ситуационной экспертизы. Как так можно говорить?
Допрос единственного свидетеля уже был почти закончен, когда неожиданно слово взял Нурпаша Кулаев.
– Меня не надо учить, как надо воевать. Это вас и ваших генералов надо учить, как воевать с женщинами и детьми. Без танков. Если ваш огнемет тушить может, тогда стреляли бы больше, может, потушили бы пожар. А то сказки здесь рассказываете. Меня не надо учить воевать, нас десять лет ваши же учили воевать.